Фешин покидает Россию в 1923 году. В США его ждут. Дав 18 работ на выставку русского искусства в Бруклинском музее, он привлекает внимание и публики, и профессионалов. Уже в 1924 году в Нью-Йорке откроется его первая персональная выставка. Не зная английского, Фешин постоянно давал мастер-классы: живопись в действии была красноречивее слов. Вскоре художник добился известности как портретист. Частные заказы позволили отказаться от преподавания. Покровители-коллекционеры покупают картины прямо с мольберта, делают заказы, представляют Фешина известным арт-дилерам и директорам музеев. Он попадает в эпицентр насыщенной эмигрантской артистической жизни Нью-Йорка. Здесь были созданы многочисленные портреты знаменитостей и коллег по артистической сцене («Портрет Дуэйн», 1926, «Портрет гравера У. Дж. Уотта», 1924), близких («Дома в Нью-Йорке», 1924, «Портрет Александры», 1926-27), натюрморты, пейзажи. Казалось бы, после лишений войны наступает долгожданная благополучная жизнь. Но у Фешина открывается туберкулез, и художник вынужден покинуть Нью-Йорк в поиске более подходящего климата.

По приглашению покровительницы искусств Мэйбл Додж Лухан Фешины летом 1926 года переезжают в городок Таос, Нью-Мехико. К этому времени Таос — культурный оазис, ставший благодаря усилиям Мэйбл Додж локальным центром модернизма, куда съезжаются мастера из разных стран. На фоне грандиозной природы здесь смешивается все: традиции индейцев, испанцев, мексиканцев, белых американцев и новоприбывших европейцев, провинциальная размеренность и бурное течение жизни пестрой художественной колонии.

Фешин оказывается в яркой артистической среде, общается с художниками: соотечественником Леоном Гаспаром и Джорджией О’Кифф, писателем Дэвидом Гербертом Лоуренсом, поэтессой-ирландкой Эллой Янг, фотографом Полом Стрэндом.

Из произведений таосского периода особо выделяются портреты индейцев и мексиканцев — романтические и возвышенные. Русский живописец настолько пришелся по душе жителям скрытной индейской общины Таос-Пуэбло, что ему даже позволяли быть очевидцем некоторых религиозных церемоний, в течение столетий строго охраняемых от чужих глаз. Контрастная природа Нью-Мексико и пестрая индейская жизнь вдохновили художника вводить в палитру необычайно яркие краски.

В 1928 году Фешин покупает глинобитный дом с неровными стенами в традиционном индейско-испанском стиле адобе и принимается за его переделку по собственному плану. Стены перекрашиваются в белый, прорубаются огромные арочные окна (для работы в естественном освещении). Мастер собственноручно украсил дом резьбой с элементами казанской геральдики – змеем Зилантом, головами коней и птиц, знаками солнца и воды, священным деревом, сам изготовил и деревянную мебель. Дом художника в Таосе приобрел черты модерна в его неорусском изводе. Именно в Таосе своеобразие художника раскрылось не только в живописи, но и рисунке, скульптуре, резьбе по дереву и архитектуре.

Необычайно плодотворный период в жизни Фешина оборачивается трагедией: в 1933 году любимая жена Александра подает на развод. Художник с дочерью Ией, которая предпочла быть с отцом, проводят зиму в Нью-Йорке, а затем переезжают в Лос-Анджелес. Здесь художник найдет своего галериста Эрла Стендаля, экспонировавшего Фешина следующие 20 лет. Фешин вновь стал преподавать. После свадьбы дочери художник покидает мегаполис и обустраивается в Санта-Монике. В 1936 году Николай Иванович с учениками путешествовал по Мексике, где познакомился с Диего Риверой. Потом были Ява, Бали и Япония, обогатившие его позднее творчество новыми темами. При этом всю оставшуюся жизнь Фешин обращался к мотивам из Таоса.

Художник умер во сне в возрасте 73 лет. По словам дочери, взявшей на себя хлопоты по сохранению его наследия, Николай Иванович всегда помнил о родине и подчеркивал, что самое сильное и плодотворное влияние на него оказали годы детства, юности и зрелого творчества в России. Следуя воле отца, Ия Фешина передала на Родину коллекцию фешинских работ и в 1976 году захоронила его прах в Казани.